О предпосылках продолжения жасминовой революции в России

   Массовые протесты населения в странах Магриба, уже приведшие к падению режимов в Тунисе и Египте, ставят сейчас вопрос, весьма актуальный для россиян: «Насколько вероятна подобная потеря социально-политической стабильности в России  в ближайшие годы?»

   Вопрос далеко не праздный, поскольку видна пугающая аналогия по части предпосылок событий. Особенно беспокоит то обстоятельство, что волнения в арабском мире оказались совершенно неожиданными для экспертов по времени и масштабу. А это заставляет совсем по-другому посмотреть на то, что технологически возможно или технологически невозможно в российских условиях с точки зрения резкого перехода к социально-политической нестабильности.

   В отдаленной исторической перспективе, конечно, в России возможна реализация самых пессимистичных сценариев, поскольку неконкурентоспособная экономика страны, теряющей остатки квалифицированного населения, идет к системному кризису. Но хотелось бы понадежнее знать, что может и что не может случиться с социально-политической стабильностью у нас в ближайшие два-три года.

   Итак, попробуем классифицировать факторы, общие и различающие Россию с бунтующими странами Магриба. 

   Группа аналогичных факторов выглядит примерно так:

  - «сырьевая» отсталость хозяйственно-экономического уклада вследствие неспособности национального руководства осуществить эффективную  модернизацию страны;

   - несменяемость властной группировки на протяжении многих лет вследствие режима политической монополии;

   - увеличение разрыва (во многом, в результате коррупции) между уровнем жизни наиболее богатых и наиболее бедных слоев населения;

  - патерналистско-уравнительские настроения подавляющего большинства населения, недовольного социально несправедливой политикой правящей верхушки;

  - снижение ценовой доступности качественного продовольствия и жилья для большинства населения;

   - отсутствие «лифтов социальной перспективы» для подавляющего большинства молодежи;

   - низкая доля среди населения экономически самодостаточного среднего класса, являющегося социальной базой стабильности;

  - комплекс национального унижения из-за хозяйственно-экономического проигрыша Западу.

   Разумеется, сам по себе этот длинный список аналогичных предпосылок, который можно было долго продолжать, еще не является «гарантией» приближающихся социальных волнений в России. По сути, он может быть отнесен к любой не слишком успешной и не особенно демократической стране. Однако далеко не во всех таких странах с такими условиями опрокидывается политическая стабильность.

   Образно ситуацию, чреватую бунтом против власти, можно описать как весы, на одной чаше которых груз дестабилизирующих факторов, а на другой – стабилизирующих. Обе чаши никогда не бывают пустыми - величина груза на каждой время от времени меняется. Переход к нестабильности происходит, когда либо стабилизирующий груз опасно уменьшается и становится меньше груза нестабильности, либо когда  груз дестабилизации растет и начинает превышать стабилизирующий балансир. Вопрос о том, возможны ли перемены в России по примерно магрибскому сценарию, сводится к тому, возможен ли в ближайшем будущем резкий перегруз в сторону дестабилизации.

   Нельзя не признать, что на «российских весах» уже много лет перевешивала чаша стабилизирующих факторов. Сам по себе комплекс дестабилизирующих факторов в России возник  еще девятнадцать лет назад, но из этих девятнадцати лет только один месяц (октябрь 1993 года) можно было бы назвать – да и то достаточно условно - периодом бунта против власти. За все эти годы было всего несколько получивших огласку на федеральном уровне эпизодов действительно массового и последовательного противостояния населения властям (Калининград, Тольятти, Пикалево…)

   Хотя КПРФ не устает который год грозно декларировать: «Народ не может уже терпеть!», реальной угрозы власти со стороны общества с 1993 года и до сих пор, в общем-то, не возникало. Терпелка у основной массы российского населения народа очень длинная, поскольку для особенно нетерпеливых власть предлагала на выбор четыре выхода:

   - эмиграцию для обладающих востребованными на Западе профессиями;

  - «выпуск пара в гудок» через бурную речевую активность КПРФ для пенсионерской аудитории;

  - участие в «гапоновских» маршах протеста в теплой компании «оппозиционеров на зарплате»;

   - алкоголизм для широких народных масс.

  Конечно, можно численно описывать в математической модели каждый из вышеуказанных дестабилизирующих факторов. Но нет определенных и строго научных ответов на вопросы типа: «Будет население бунтовать при ежегодном росте цен на продовольствие в 30% в течение трех лет или не будет?»  Может будет, а может - и не будет. К примеру, во время гиперинфляции в первой половине 90-х годов бунтов населения по поводу цен на товары первой необходимости не было.

  В общем, наличие вышеперечисленного комплекса объективных факторов, выражаясь языком математики, – это «необходимые, но не достаточные условия». С точки зрения построения конкретного прогноза было гораздо интереснее разобраться с «достаточными» условиями и темпами созревания их в России.

   «Достаточные» условия, имеющие в основном субъективное происхождение,  можно поделить на три группы:

   а) на группу факторов, связанных с экстремистским поведением власти;

  б) на группу факторов, связанных с экстремистским поведением противостоящих власти;

  в) на группу факторов, связанных с мотивациями потенциальных  инвесторов протестных процессов из-за рубежа.

  Например, ясно, что если российская власть начнет не просто разгонять ОМОНом марши протеста, а вдруг будет действовать неадекватно жестко, с человеческими жертвами среди оппозиции, то результат будет прямо противоположный желаемому властью порядку. Выход ситуации из-под контроля властей начался в странах Магриба именно с момента первых выстрелов в протестующих против социальной несправедливости. Один из уроков, который наша власть должна извлечь из волнений в арабских странах (и, кстати, из т.н. террористической активности на северном Кавказе) – нельзя создавать убиенных мучеников, защищавших социальную справедливость, потому что после этого стратегическое развитие ситуации выходит из-под контроля властей.

   Второй урок по профилактике волнений – возвращение населению хотя бы некоторых оснований для надежды на честные и справедливые выборы, на независимость парламента и судов от коррумпированной исполнительной власти. Экстремизм стоящих у власти в отстаивании своей политической монополии делает власть инициатором и разжигателем социальных волнений.

   Какая страна из вовлеченных в магрибские волнения может служить  моделью, наиболее близкой к российских условиям? Видимо, это все же Египет, протестная часть населения которого была воодушевлена на клонирование успеха тунисской оппозиции, показавшей, что невозможное ранее стало возможным. Если серьезные волнения, подобные магрибским, начнутся в «славянской» части России, то скорее всего они будут вторичными по времени после массовых волнений на Украине или (что более вероятно) на Северном Кавказе. Хотя волнения в арабском мире вполне могут стать воодушевляющим примером и для нищающего населения мусульманских республик РФ – в первую очередь для Дагестана (а дальше эстафета может быть передана славянским регионам). Свою лепту в процесс клонирования нестабильности в России в недалеком будущем может внести и пример Казахстана. В общем, «модель домино» распространения территории волнений с юга на север.

  Говоря об экспорте волнений, не стоит забывать про принципиально важное отличие России от стран арабского мира. На обезвоженную и перенаселенную территорию арабских стран в ближайшее десятилетие могут позариться интересанты только из арабского мира – так сказать собратья по цивилизации в порядке арабского междусобойчика. Арабов в отдаленной перспективе с их земель может «попросить» только Китай.

  У России ситуация хуже – славянская часть ее территории с каждым десятилетием будет становиться все более привлекательной для экспансии наций из других цивилизаций, испытывающих дефицит пресной воды и сельскохозяйственных земель (арабы, китайцы, народы Средней Азии). При этом политики экономически развитых стран Запада будут стремиться переориентировать напор этих «демографических дрожжей Юга» подальше от своих территорий на какие–то другие не слишком защищенные плотностью коренного населения территории с неэкстремальным климатом  - а это, прежде всего, Россия. И лучший способ зачистки территории от коренного населения – это гражданская волна, начинающаяся с социальных волнений поставленных ценами на грань выживания. Так что потенциальных инвесторов соответствующих «бузотерских» процессов в России можно найти и на мусульманском Юге, и на христианском Западе, и на севере Китая. А в свете последних событий  даже Япония с ее атомными электростанциями на сейсмически неусточивой территории что-то в голову приходит - вот представим себе, что там произошел второй Чернобыль, и куда бедным японцам эвакуироваться, чтобы выжить?...

   Похоже, что российская власть по старинке считает, что революции делаются на столичных площадях. Мол, защити вовремя ОМОНом Манежную площадь – и начало революции сорвется. Социальные волнения относительно сытых по российским меркам москвичей и гостей столицы по экономическим мотивам массовыми (на десятки тысяч участников) и серьезными (до уровня многодневного и тем более многонедельного физического противостояния оппозиции) быть не могут. Даже хорошо проплаченное начало революции в благополучной Москве обречено при минимально неидиотских действиях силовиков. Если «эффективные» волнения в Москве и состоятся, то они будут экспортированы на гребне протестной волны из нищих регионов…