История о том, как Генрих Шлиман русский язык изучал

Примечателен тот факт, что всемирно известный археолог Генрих Шлиман владел десятком иностранных языков. Безусловно, у него  был языковой дар. Но этим не ограничивались его таланты, которые, несомненно, будут небезынтересны для изучающих иностранный язык...

Многие из вас слышали о Генрихе Шлимане (1822-1890). Он раскопал Трою, враждовал практически со всеми археологами своего времени, очень долго жил в России с именем Андрея Аристовича Шлимана и даже 18 лет был подданным Российской Империи. Примечателен тот факт, что он владел десятком иностранных языков. Безусловно, у Шлимана был языковой дар, но этим не ограничились его таланты, которые будут небезынтересны для изучающих иностранный язык.

     19-летним юношей Генрих нанялся юнгой на корабль, уходящий в Венесуэлу, но вместо этого попал в Амстердам, поскольку практически сразу после отплытия судно потерпело крушение. Неудавшийся моряк устроился работать в торговую компанию в Амстердаме, где и вступил в плотное соприкосновение с иностранной речью.

     В компании постоянно бывали моряки и торговые представители из крупных морских держав того времени: Англии, Португалии и Франции. Кроме этого там бывали итальянцы и, конечно же, постоянно присутствовали голландцы, поскольку компания была голландской и находилось в Амстердаме. То есть компания была своеобразным Вавилоном в миниатюре.

     Тот факт, что Шлиман не изучал живые языки в учебных заведениях (только три месяца гимназии), не повредил ему, а напротив оказал ему услугу – он оказался неиспорчен замшелыми догмами и смертельной скукой классной комнаты. В него не вбили боязнь иностранного языка и комплекс собственной неполноценности. К языкам он подходил со всей своей юной свежестью и непосредственностью – он с наслаждением открывал языки сам, прокладывая свой собственный путь без оглядки на «авторитеты» того времени. Он не знал, что изучение языка просто-таки должно быть в тягость! Изучение иностранных языков для него было отдыхом, игрой и радостью!

   После трех лет «разминки» с голландским, английским, французским, португальским и итальянским последовал русский язык – когда Шлиман перешел на работу в компанию, которая вела дела с Россией. После этого последовали и другие языки...

     Несколько слов о приемах овладения иностранным языком, к которым пришел Г. Шлиман. Получилось так, что в начале своей самостоятельной работы с языками в Амстердаме он всегда шел от звука к лексике и грамматике. Вокруг него было множество носителей языка, которых он мог слушать и которым он мог подражать в их выговоре. Более того – он мог им что-то сказать и увидеть их реакцию.

       Ошибиться было не страшно – он общался не с надутыми спесивыми профессорами, которые «все знают» и «никогда не ошибаются», а с веселыми моряками и авантюристами-торговцами, которые видели вся и всех и уж, конечно, слышали самые разнообразные акценты, с которыми их язык произносится в самых отдаленных и экзотических уголках мира от Макао до Сан-Франциско и Гаваны.

     Они понимали немецкий выговор молодого парня с огоньком в глазах. Они ему добродушно отвечали, а иногда и поправляли – не для того, чтобы его унизить или «поставить на свое место», а просто потому, что этот бойкий парнишка им нравился, был «своим в доску» и они хотели ему помочь. Он им показывал какое-нибудь слово или фразу в книге и просил их эти слова произнести – они с удовольствием это делали, хлопали любознательного немца по плечу и говорили, что он далеко пойдет. Они были правы – он пошел далеко. Он пошел очень далеко – до самой Трои и царя Приама.

     Так обстояло с языками, которые Шлиман слышал вокруг себя каждый день. Если же он считал, что слышит какой-то язык недостаточно, то он изыскивал способы услышать его. Так было с английским – Генрих Шлиман стал ходить на богослужения в местной англиканской церкви. Богослужения эти велись на чистейшем английском.

     С русским языком было немного по-другому. Шлиман перешел на работу в компанию, где на русском языке производилась деловая переписка и иногда появлялись русские, но их было совершенно недостаточно, чтобы свободно овладеть разговорным языком. К тому же эти редко появляющиеся русские предпочитали говорить либо по-немецки, либо по-французски, так как не очень любили слышать, как иноземец коверкает их родной язык. Они явно не хотели пускать посторонних в свой мир. Это только подзадорило юношу и он вызвался быть представителем компании в России.

     В Россию Шлиман приехал, умея – в какой-то мере – читать и писать по-русски. Говорить он почти не мог. И вот тут-то он стал применять свои собственные шлимановские приемы изучения иностранного языка.

     К тому времени он уже прекрасно понимал, что живым иностранным языком необходимо овладевать «со звуком», то есть идеально было бы идти от прослушивания иностранной речи, к артикуляции, как он это делал в Амстердаме. Было необходимо сперва слушать иностранную речь и затем ее правильно артикулировать. Далее следовало чтение. В русском же языке с чтением, грамматикой и письмом у него произошло опережение – следовало срочно наверстывать в прослушивании и правильной артикуляции.

     И Шлиман стал нанимать русских «репетиторов». Он платил простым русским мужикам, чтобы они слушали, как он им читает русские книги. Средства представителя достаточно крупной европейской компании позволяли это делать.

     Да и мужики в России тогда были дешевы – не как сейчас. Мужики же искренне удивлялись причудам странного немца Андрея Аристовича («У ентих немцев-то аглицких все не как у людей – и книжки мужику сиволапому читають, и деньгу ему ни за что ни про что дають, нехристи окаянныя! Нет, наши-то господа лучшее! Оне всё по морде норовять – любо-дорого!»), но деньги за «работу» брали с удовольствием.

     Читал он, кстати, и когда ездил в карете по своим делам – брал в карету такого нанятого сермяжного слушателя и читал, заполняя таким образом время, проводимое в пути, а прогоны-то в России ой какие большие.

     Итак, Шлиман стал громко читать книги русским слушателям. Это артикуляция. Но как же с прослушиванием русского языка? На работе это было возможно делать только в ограниченной степени, поскольку все его деловые партнеры говорили по-немецки и по-французски. Повторялась амстердамская история. Безвыходное положение?

     Отнюдь нет. Дело в том, что слушателя-наемника легко было разговорить. Достаточно было задать ему вопросы по прочитанному тексту. «Да, Прошка?» «Нет, Макарка?» «А так ли это братец?» «Граф в книге женат, а ты женат ли?» «А ты женат тоже на графине, Кузька?» «А грамоте разумеешь ли?» «А дети у тебя есть? Много ли? Кого из них больше любишь?» «А из какой ты деревни?» «А почем в твоей деревне лапти?» «А зачем ты в городе?» «Герцогиня из книги в Германии живет-здравствует, а ты в Германии бывал ли, добрый молодец Прокопка? Аль в Париже?»

     И так далее и тому подобное. При наличии ясной цели и определенной фантазии такого рода учебные вопросы можно фабриковать десятками и сотнями – даже тысячами! У Шлимана была и ясная цель, и буйная фантазия искателя приключений. Если собеседник попадался совсем уж неразговорчивый, то заменить его на более разговорчивого для богатого торговца не составляло никакого труда. Шлиман был достаточно богат, уже когда приехал в Россию, а вскоре сделался очень богат.

     Таким образом, Шлиман имел и прослушивание, и артикуляцию, и достаточно полноценную разговорную практику на русском языке. С чтением же у него не было особых проблем с самого начала занятий.

     Новогреческий и древнегреческий языки он стал изучать еще в России. Поскольку греческих мужиков по сходной цене в России не оказалось, он нанял преподавателя новогреческого языка, который поставил ему произношение и которому он читал и пересказывал греческие тексты, заученные им наизусть или почти наизусть. А когда он попал в Грецию, он опять применил «метод слушающего мужика» – на этот раз греческого.

     Для изучения древнегреческого он прибег как к заучиванию, пересказу и чтению вслух (используя по необходимости новогреческое произношение), так и к еще одному «амстердамскому» приему изучения языка – в Греции он стал ходить в храмы и слушать службы и проповеди, которые в Греческой православной церкви ведутся на древнегреческом. Для человека, прекрасно знакомого со Святым Писанием и церковными службами на нескольких языках, это чрезвычайно действенный подход.

     Таким образом, Шлиман и в изучении древнегреческого, мертвого языка прибегнул к своему излюбленному методу – прослушивание живой речи и громкое выговаривание услышанного звука в больших количествах.

     Можно ли в изучении иностранного языка в точности следовать приемам Генриха Шлимана? Конечно, можно. Скажем, если у вас есть возможность по две копейки в час нанимать в Лондоне или Париже британских или французских мужиков для ежедневных многочасовых занятий с ними – для зачитывания им вслух Агаты Кристи и Мопассана, то делайте это – эти занятия будут очень полезными для вас.

     Конечно, предварительно в течение нескольких лет где-нибудь за границей вы должны будете повариться в толпе самых разных иностранцев (доброжелательных и желающих вам помочь иностранцев) и в силу этого овладеть 3-4 языками. Но… игра стоит свеч!

 (http://odnoplanetniki.com/article/)