О прогнозе реальной явки и реальных результатов партий на госдумовских выборах 2011 года

   Прежде всего, следует отметить, что пока не видно оснований для того, чтобы реальная явка на госдумовских выборах была выше 50% (и, кстати, на президентских выборах тоже). Состав участников выборов тот же самый. Какой-то практической выгоды для себя в деятельности Госдумы неполитизированные (не относящиеся к ядерному электорату партий) обыватели не видят. Доля избирателей, которые считают, что от их голосования все равно ничего не изменится («голосуй не голосуй – все равно получишь …») с прошлых выборов явно не уменьшилась. А вот доля пенсионеров еще советской закваски с их дисциплиной прихода на избирательные участки по сравнению с предыдущими выборами уменьшилась из-за выбывания по демографическим причинам.

   Голосование «Против всех» (если бы эта позиция оставалась в избирательном бюллетене) сейчас, скорее всего, было бы более популярно, чем голосование за ЕР или за КПРФ. Но большинству тех, кто психологически ориентирован голосовать против всех, влом идти на избирательные участки и отдавать свой голос за КПРФ или ЛДПР – эти люди в основном останутся 4 декабря дома.

   Психологическое восприятие политической значимости исхода госдумовских выборов сейчас приблизилось к психологическому восприятию политической значимости исхода выборов региональных и муниципальных депутатов с соответствующим снижением желания «в среднем» явиться на избирательный участок («чего ходить на выборы, когда там наверху за нас уже все решили»). Традиционная основа «ритуальной» дисциплины исполнения избирателями гражданского долга в виде явки на выборы с ростом маргинализированности общества размывается. Так что в некоторых регионах не исключен даже беспрецедентно низкий уровень реальной явки ниже 25-30%. Что, впрочем, совершенно не помешает избиркомам некоторых национальных республик соревноваться в рапортовании о явке, приближающейся к 100% и даже превышающей 100%.

   Отметим также, что снижение реальной явки коснется в большей степени городских населенных пунктов, поскольку в сельской местности явку избирателей администрация многих регионов склонна обеспечивать «палочным» методом с соответствующими «палочными» результатами голосования в пользу партии власти.

   На всякий случай смеха ради укажем, что согласно официальным отчетам соцопросов ВЦИОМ в августе-октябре 2011 года лишь 16-18% опрошенных ответили, что не пойдут на выборы.

   Если в оставшийся до 4 декабря период вдруг не возникнет от какой-то из нынешних четырех парламентских партий будоражащая избирателей интрига, то следует ожидать средней по стране реальной явки в диапазоне от 40% до 50%. Кстати, лидеры ЕР и ЛДПР в «интрижном» сломе электоральных настроений для повышении явки не заинтересованы, а Зюганов и Миронов на эффективное исполнение слома явно не способны. Так что оживляжа особенно ждать уже не от кого.

   Наиболее политически мотивированы в повышении явки незарегистрированные оппозиционные партии (чтобы был еще ниже результат ненавидимой ими ЕР). Но их организационно-бюджетный потенциал явно недостаточен, чтобы убедить хотя бы 2-3% протестно настроенных избирателей потратить свое время 4 декабря только для того, что оторвать зад от дивана, прийти на избирательный участок и что-то сделать со своим бюллетенем (испортить или проголосовать за кого-то, кроме ЕР). Мощнейший фактор электоральной психологии сейчас – непоколебимая убежденность большинства избирателей в том, что власть все равно при любом исходе реального голосования нарисует через систему «ГАС-выборы» победу ЕР в виде картины минимум троекратного перевеса ЕР над КПРФ.

   Словом, характерной особенностью этих госдумовских выборов будет атмосфера их целевой бессмысленности для не менее чем половины российских избирателей. На фоне экономического кризиса внутренний протест против этой бессмысленности трансформируется в массовый политический нигилизм с соответствующим влиянием на уровень психологической легитимности результатов выборов. И это весьма опасная тенденция потому, что следующая за массовым политическим нигилизмом стадия – относительно массовый правовой нигилизм, а это уже база для эксцессов массового незаконопослушного  поведения.

   Реальный результат четырех нынешних парламентских партий пока труднее качественно предсказать, чем аналогичный показатель четыре года назад. С одной стороны, это связано с тем, что сейчас и вплоть до момента 4 декабря существует высокая неопределенность мотивации к голосованию оппозиционно- ситуационного (не являющего ядерным для КПРФ, ЛДПР и СР)  электората: то ли вообще не ходить на выборы, потому что нет «своей» партии, то ли голосовать за КПРФ как за более последовательно оппозиционную про сравнению с СР и ЛДПР партию. Численность оппозиционно-ситуационного электората по сравнению с прошлыми выборами выросла минимум в полтора раза (как никак «тучные нулевые» уже позади с соответствующим повышением антирейтинга ЕР). А четкими механизмами избавления таких избирателей от мук выбора ни ЕР, ни КПРФ, ни какая-либо другая оппозиционная партия не обладает.

   С другой стороны,  ключевым для реального результата ЕР на выборах 2003 и 2007  годов была аффилированность с репутацией Путина в более чем явном виде. Сейчас же в период экономического кризиса и ситуация с позитивным восприятием фигуры премьер-министра выглядит несколько по-другому, и сам Путин дипломатично, но вполне определенно дистанционируется от репутации ЕР и будущих результатов партии власти на выборах. Непонятно, будет ли эта позиция публично продолжаться вплоть до 4 декабря. Если будет, то ситуационного электората у ЕР точно поубавится. С соответствующим проседанием числа реально собранных партией голосов (минимум на 5-10%).

   В то же время было некорректным утверждение, что у ЕР помимо эксплуатации репутации Путина нет другого инструмента для повышения реального рейтинга партии за оставшееся время.  В ряде регионов власть в последние два-три месяца бросила беспрецедентно большие инвестиции в благоустройство региональных центров. Облик многих областных городов меняется, можно сказать, на глазах у изумленных жителей. И это безусловно производит положительное впечатление с ростом сиюминутной электоральной поддержки партии власти. Всем понятно, что эта инвестиционная сказка скоро закончится. Но дорога ложка к обеду, а настроение избирателей - в день голосования.

   Мотивационная модель голосования на  госдумовских выборах 2011 года будет отличаться повышенным весом голосования «от противного». Другими словами, больше опорной для построения прогнозов нужно искать не в структуре формирования рейтингов, а в структуре формирования антирейтингов партий. Вот тут нас всех по источникам информации ожидает почти полный облом.

   Дело в том, что по антирейтингам официальные (если называть вещи своими словами, проплачиваемые правительственными заказчиками) данные социологических агенств выглядят порой еще более тенденциозно, чем данные по рейтингам. К примеру, «Левада-центр» в конце октября 2011 года присваивает «Яблоку» рейтинг 2%, антирейтинг – в десять раз больше – 20%. Такое соотношение с социологической точки зрения совершенно неправдоподобно.

   Рейтинг и антирейтинг есть отражения уровня значимости. Поэтому для  имеющих устоявшийся имидж, сколько-нибудь цивилизованных и не ассоциируемых с социальной агрессией политических партий рейтинг и антирейтинг не могут отличаться более, чем в два, ну максимум в два с половиной  раза. Между величиной рейтинга и величиной антирейтинга партий всегда есть баланс и определенные пределы изменения этого баланса.

   «Яблоко» уже много лет не является политическим ньюсмейкером, находящимся в фокусе общественного внимания. Утверждение, что для каждого пятого опрошенного эта в общем-то никого не обижавшая партия до сих пор является эмоционально значимой (пусть и негативно значимой) – это явно грех на научной совести Льва Гудкова. Вообще, после смерти Юрия Левады названное в его честь социологическое агентство снискало себе в профессиональных кругах сомнительную репутацию поставщика наиболее проституированной заказухи  среди «большой тройки» (ВЦИОМ, ФОМ, «Левада-центр»).

   Забавно выглядят у «Левада-центра» на конец октября и данные  по Единой России: рейтинг – 60%, антирейтинг – 15%. В общем, по мнению Льва Гудкова народ по-прежнему как в «тучные нулевые» сливается в политическом экстазе с заказчиком исследования.

   Сообщим для читателей, все еще наивно верящего в объективность проведения политических соцопросов в России, маленькую организационно-техническую деталь «кухни» социологических агентств:  сведением региональных отчетов по проведенному исследованию всегда занимается в монопольном и сверхсекретном для других сотрудников режиме небольшая группа весьма высокооплачиваемых по сравнению с рядовыми социологами «специалистов по сведению». И никому не предоставляется возможность перепроверить корректность обобщения региональных данных.

   В России давно существует подобно системе двойной бухгалтерии система согласованной с заказчиком  двойной социологии (официальная для широкой публики и якобы реальная для заказчика). Якобы – потому что даже заказчик толком не знает, в какой степени «специалисты по сведению» химичат с правилами арифметики. Так что и широкой публике, и заказчикам приходится верить «большой тройке» на слово и безальтернативно…

   К цифрам из отчетов ВЦИОМ по предвыборной тематике знающие люди давно уже относятся лишь как к заданному Владиславом Сурковым поэтапному ориентиру подготовки общественного мнения к тому утвержденному президентской администрацией плановому результату, который позднее будет по исчисленью философических таблиц достигнут системой «ГАС-выборы». Так что, судя по отчетам ВЦИОМ за август-октябрь 5 декабря у системы «ГАС-выборы» будет настроение сосчитать рейтинг «Единой России» в диапазоне от 52 до 54%.

   Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Трудно поверить, что «большая тройка» только для населения берет социологические цифры с потолка, а  вот для заказчиков из власти проводит по-настоящему объективные и без всякого мухлежа исследования общественного мнения. В результате власть оказывается в плену социологических фантомов, принимая неадекватные изменившейся социальной реальности политические решения.

   Что касается реальных текущих рейтингов поддержки четырех  нынешних парламентских партий, то интуитивно создается впечатление, что в конце октября 2011 года они разбились на две пары, внутри каждой из которых партии идут почти что ноздря в ноздрю с «напарником». Это пара ЕР-КПРФ (с рейтингом каждой в диапазоне 35-42% от числа определившихся) и пара ЛДПР-СР (с рейтингом каждой в диапазоне от 7 до 12% от числа определившихся).

   Утверждения, что в итоге ЕР реально (а не под подсчетам системы «ГАС-выборы») опередит КПРФ или наоборот, что КПРФ обязательно опередит ЕР, пожалуй, сейчас - за месяц с небольшим до выборов  - выглядят не вполне обоснованными. Дело в том, что электоральный паритет ЕР и КПРФ сложился не за счет ядерного электората этих партий, а за счет их ситуационного (потенциально колеблющегося, подверженного настроениям в канун голосования) электората.

   Ядерный электорат ЕР – примерно 23% от числа активных избирателей. Ядерный электорат КПРФ примерно вдвое меньше – около 12% от числа активных избирателей. Со времени госдумовских выборах 2007 года объем ядерного электората у ЕР, КПРФ и ЛДПР практически не изменился (в отличие от СР, где  произошло довольно резкое сокращение ядерного электората в связи с отставкой Миронова с поста главы Совета Федерации). 

   А вот в распределении предпочтений ситуационного электората по сравнению с 2007 годом произошли, можно сказать, тектонические потрясения.  Потому что немалая часть ситуационного электората ЕР образца 2007 года сейчас перешла в стан КПРФ или предрасположена к бегству в стан КПРФ. Для сколько-нибудь опытного политического социолога в этом явлении нет ровно ничего удивительного в относительной общности ситуационного электората ЕР и КПРФ.

   Это вполне обывательская и не слишком идеологизированная (проще говоря, конъюнктурная) публика с патерналистской ориентацией в политике и позицией персонажа из рязановского «Гаража»: «Ничего не поделаешь, я из большинства». Они ориентируются по маятнику роста или падения своего уровня жизни по сравнению с предыдущим периодом. Когда власть хотя бы в малой мере оправдывает патерналистские ожидания, эта публика плюет на свое былое политическое фрондерство и становится на сторону партии власти. Когда власть не оправдывает патерналистские ожидания - оказывается на стороне наиболее патерналистского критика власти (то есть, на стороне КПРФ).

   Сейчас у ЕР ядерного электората больше, чем у КПРФ. Но у КПРФ за счет перебежчиков от ЕР стало больше ситуационного электората и возник паритет. Однако настроение перебежчиков как и сердце красавицы всегда потенциально «склонно к измене И к перемене, как ветер мая». Вовсе не факт, что КПРФ обязательно удастся удержать всех их подле себя до 4 декабря. Ведь перебежчики запросто могут, к примеру,  разделить весьма распространенную в наши дни в российском обществе позицию «Чума на оба ваших дома» и не пойти голосовать вообще. Ведь ничего не делать всегда намного проще, чем что-то делать.

   Поскольку у КПРФ сейчас пропорция «объем конъюнктурно-ситуационного электората к объему принципиально-ядерного электората» примерно вдвое больше (то есть вдвое хуже!), чем у ЕР, то вовсе не факт, что реальные результаты коммунистов не ухудшатся в течение оставшегося до дня голосования месяца.

   Электоральный паритет партии власти и КПРФ – такой ситуации в России не было уже полтора десятка лет. И это весьма тревожный симптом возвращения российской политики в психологические реалии 90-х.

   «Хлеба и зрелищ!» - вечный девиз избирателей всех времен и народов. «Хлеба» основной массе населения подсевшая на блага нефтяной иглы власть добавить не может. А на политические «зрелища» (например, в виде массовых арестов высокопоставленных коррупционеров или хотя бы допуска к госрегистрации и выборам новых партий) пойти не решается. Так что прогноз на динамику уровня социально-политической  стабильности в России остается негативным…