Алексей Навальный как призрак партии «рассерженных горожан»

      Хотя протестное пробуждение так называемого «непоротого поколения», вошедшего в свое совершеннолетие уже в постсоветские времена, и было  вполне предсказуемо с социодемографической точки зрения, сам момент этого пробуждения оказался весьма неприятной неожиданностью для власти.

Вроде бы все как обычно перед выборами и на выборах делали на протяжении десятка с лишним лет. И тут на тебе – митинг 10 декабря на Болотной площади оказался вдруг в несколько раз более многочисленным, чем ожидали эксперты из правоохранительных органов, хорошо знакомые со своей клиентурой из числа активистов оппозиционных партий. А через две недели этот рекорд более чем десятилетия был побит на проспекте Сахарова. Так что власти пришлось отказаться от своей первоначальной гипотезы, что основная мотивация участия в митингах была связана с проплатой большинства собравшихся со стороны неких либерально ориентированных фондов.

А если на манифестации 4 февраля и этот рекорд численности будет побит  невзирая на мороз (а это сейчас для явки на митинги фактор более серьезный, чем уровень недовольства избирателей), то уже придется констатировать, что «новые рассерженные» входят во вкус мирного гражданского давления на власть. Причем давления, даже (во всяком случае, пока) не слишком связанного с существующими в России оппозиционными партиями. Партии, конечно же, делают вид, что именно они зачинщики и оседлатели притока новых недовольных. Однако весьма похоже на то, что большинство собравшихся на митинги пришли вовсе не для того, чтобы послушать, что же совершенно нового и захватывающе интересного скажут «немцовоявлинские», мнящие себя властителями оппозиционных дум.

Большинство собравшихся людей младшего и среднего возраста было явно беспартийной публикой, далекой по своему менталитету от завсегдатаев прошлых акций протеста. Важно отметить, что были вполне успешные представители среднего класса, а не озлобленные оппозиционеры из обнищавших социальных низов. Создавалось впечатление, что они пришли на митинг не столько для того, чтобы послушать разношерстных ораторов и поупражнять голосовые связки в «кричалках», сколько для того, чтобы ощутить себя некоей игнорируемой и оскорбленной властью социальной общностью, автономной пока от политических партий. Пришли ради тестового нащупывания новой для себя социализации: «Таких, как я, много - и мы можем стать силой, с которой власть будет считаться».

Эти «новые рассерженные» относятся к знаковым фигурам из среды «старых политизированных» мягко говоря, без восторга. Да и сами эффективность самих партий они оценивают с большой долей скептицизма. Они точно не рвутся записываться в старые оппозиционные партии (во всяком случае, во главе с нынешними лидерами). Из знаковых фигур митингов на Болотной и Сахарова некоторые шансы аккумулировать новеньких имеют лишь относительно новенькие Навальный и (в меньшей степени) Кудрин. Но только в том случае, если они объявят о создании собственных партий.

Пока же Навальный в кампании с Чириковой выглядят (во всяком случае, для осведомленных лиц) скорее фигурами, обслуживающими в косвенном режиме интересы «Парнаса». Сколько еще времени, будет Алексей Анатольевич таскать каштаны для Немцова и Касьянова – непонятно. Скорее всего, до получения извне бюджета под собственную партию. Правда не понятно, с какой стороны он этот бюджет скорее получит – от «бизнес-патриотов» или из среды западных либералов. А может быть и вообще не получит, поскольку одновременно из этих двух источников начаться финансирование не может по определению. Ведь представители либеральной и патриотической ниш в России фактически сейчас относятся друг к другу как к идеологическим врагам.

Если Навальный возьмет деньги на собственную партию от либерального или дружественного либералам кавказского бизнеса, он потеряет русско-патриотическую электоральную нишу и станет политическим минотарием типа Каспарова или Лимонова. Если возьмет от русско-патриотического бизнеса, то тогда ему придется отрабатывать инвестиции и публично «мочить» в политике либералов российского розлива. В общем, тут у Алексея Анатольевича как у потенциального лидера партии сейчас ситуация буриданова осла, который, как известно, умер не от мук выбора, а от банального  голода.

Конечно политик, являющийся мощным ньюсмейкером, может усидеть на двух очень разных электоральных стульях. Но только на то время, пока он будет выглядеть высокособытийным противником общего для этих либеральной и патриотической ниш врага (например, ярким личным врагом высокопоставленных российских коррупционеров, ведущим против них персонализированную борьбу). А это не только физически опасная, но и крайне трудобюджетоемкая стезя с замахом на будущий статус «послепутинского» национального лидера. Одно дело – быть лидером в своем нише; и совсем другое по уровню сложности - быть политическим объединителем двух или нескольких ниш.

Теоретически для Навального есть три возможных уровня самореализации в политике.

Первого из них - уровня индивидуально-знаковой фигуры политического проекта, он автоматически достиг в конце 2010 года после начала инвестирования кем-то проекта «Роспил». Ведь в деле получения личного статуса минотарного акционера почти всех крупных российских компаний без серьезного инвестора никак не обойтись, а сам Алексей Анатольевич (судя по своей не слишком блистательной биографии в собственном бизнесе) явно не похож на графа Монте-Кристо с неограниченными финансовыми возможностями для реализации собственных же идей федерального масштаба.

Будут ли инвесторы поднимать Навального на второй уровень, связанный с лидерством в его «собственной» партии, - это станет понятно не раньше определенности с формальными условиями регистрации политических партии по новому закону (а также уяснения того, по-прежнему ли останутся в дополнение к формальным условиям еще и неформальные, связанные с пресловутым «телефонным правом»). Однако потянет ли Алексей Анатольевич по своим личностно-психологическим особенностям на эффективного лидера партии –  вопрос очень даже спорный. Ведь далеко не каждая фактурная знаковая фигура  способна вести за собой политическую партию. Пока же Навальный предлагает своим потенциальным партийцам не программу действий, а туповатые митинговые кричалки, отталкивающие от него средний класс.

А уж на третий уровень - уровень харизматического объединителя электоральных ниш Навальный точно не подходит, поскольку в противоречиях своего лавирования между патриотической и либеральной толком разобраться не может.

Что касается перспектив возникновения политически эффективной партии «новых рассерженных», то она  не может возникнуть вокруг кого-то из нынешних знаковых фигур оппозиции. К политической самоорганизации «новые рассерженные» сейчас не очень склонны хотя бы потому, что им непонятно вокруг кого же самоорганизовываться. Пользуясь физической терминологией, вроде бы и насыщенный соляной раствор есть, а фазового перехода вещества из жидкого и твердое состояние не происходит, потому что нет центров кристаллизации.

Скорее всего, феномен «новых рассерженных» или останется в политике внепартийным и главным образом столичным явлением («вещью в себе, а не вещью для себя»), или позднее аккумулируется как фракция рядом с каким-то новым фактурным, но не радикальным политиком из соседней и относительно совместимой электоральной ниши.