Современная готическая культура. Часть IX

Неотъемлемый и наиболее часто используемый визуальный образ гота - это образ некоего умертвия, живого мертвеца, вампира.

Многие недалекие люди могут воспринимать его неправильно, полагая готов склонными к воспеванию и романтизации  некоего фактически несуществующего культа смерти. Такой подход к рассмотрению данного вопроса основан на присущих современному обществу ложных  архетипах и, разумеется, является в корне неверным.

Символика смерти в данном случае несет значение смерти для мира. Гот предпочитает смерть жизни среди ненавистных ему людей, общества, и символически умирает, чтобы возродиться в новом качестве, став полностью от них независимым. Стать индивидуальностью.

Подобная символическая практика была широко распространена в мистериях многих народов, в том числе содержит некоторые элементы древних языческих обрядов инициации юношей во взрослую жизнь. У северных шаманов символическая духовная смерть и последующее новое рождение являлось частью обрядов, необходимых к исполнению при наследовании титула.

Таким образом, принимая образ мертвеца, гот изображает и декларирует смерть своей предыдущей личности, отказывается от своего прошлого, от навязанных ему социальных стереотипов и догматов, а также его лживой духовности.

Кроме того, образ мертвеца необходимо расценивать в качестве напоминания о бренности и временности всего сущего бытия. «Memento mori», - говорили древние римляне, «помни о смерти». Знаменитый перстень царя Соломона в иудейских легендах украшен надписью «Все проходит – пройдет и это». Современное общество слишком пресыщено жизнью, смерть в нем воспринимается как нечто мифическое и ужасное. Люди больше не умирают в своих домах, на глазах семьи и соседей, смерть теперь сокрыта в больничных отделениях и моргах. Похоронные процессии стали неслыханной редкостью, а на кладбищах тихо и пустынно - никто не желает вспоминать об умерших. Все ведут себя так, словно вознамерились жить вечно.

Словно в «Маске красной смерти» Эдгара По, гот безмолвно шествует среди окружающей его сумасшедшей вакханалии, пира во время чумы. Его образ – напоминание о том, что умрут рано или поздно все, и бессмысленно отрицать неизбежность этого, как бессмысленно бояться, заботиться и переживать о том, что тленно.

Принц Просперо в произведении По не потерпел на своем пиру присутствия напоминания о неминуемой участи, ожидающей всех присутствующих; он в бешенстве кинулся на мрачного и таинственного гостя со шпагой. Так и гот, отличающийся своим внешним видом от окружающих, может на собственном опыте  в полной мере познать присущую лживому обществу ненависть ко всему непонятному, чужому. Это всего лишь ксенофобия, и не более того.

Перешагнув через мнение окружающих, гот совершает первый шаг на своем пути. В дальнейшем, когда реакция общества окончательно перестает задевать его чувства, совершаемые им провокации становятся все более жесткими и шокирующими, ибо ему необходимо растоптать и лживые духовные ценности, присущие обществу, и саму его лживую духовность.

Ничто не истина и все дозволено.